Промысел кальмаров до сих пор ведется примитивными традиционными способами — их ловят на поддев, используя в качестве приманки ярко раскрашенную тяжелую блесну в форме сигары с двумя венчиками острых безбородочных крючков. Ловец наматывает конец лески на палец, бросает снасть в воду и периодически подергивает ее. Никакой наживки не требуется. Кальмар бросается на яркую блесну и хватает ее ловчими щупальцами. Пойманного моллюска тут же вытаскивают в лодку. По-видимому, промысел кальмаров — это одна из немногих областей общения человека с морем, не утратившая окраски старинной романтики. Во всяком случае, так считает знаток головоногих моллюсков зоолог Герман Зуев.
«Лов кальмаров, — пишет он, — одно из увлекательнейших занятий, он не только интересен, но и не лишен таинственности. Лодки с ловцами в сумерки выходят в море; одна за другой они удаляются от берега и вскоре совсем исчезают. Сумерки постепенно сгущаются и наконец уступают место полной темноте. Внезапно что-то блеснуло — это на лодке зажгли фонарь, затем вспыхивают огни на других лодках. Обычно лов ведут целые флотилии, насчитывающие сотни лодок-кавасаки, и кажется, что все море покрыто гирляндой огней. Яркий свет в ночном безбрежном море — это не бутафория, а необходимый атрибут лова. Только ночью можно поймать кальмаров; днем это совершенно безнадежно. Свет служит приманкой, и кальмары собираются вокруг лодок. Если повезет, то к утру лодка будет до краев наполнена уловом».
Промысел кальмаров весьма перспективен. Дело в том, что эти моллюски в отличие от большинства промысловых рыб быстро достигают половозрелости и живут всего один-два года. Поэтому интенсивная добыча кальмаров не грозит им полным истреблением или существенным подрывом производительных сил стада, что уже случилось с целым рядом ценных рыб в результате перелова.
Глава 2. Население морского дна
Морская вода, даже самая прозрачная, преломляет и рассеивает солнечные лучи. На глубине одной тысячи метров по наблюдениям в открытом океане приборы улавливают только одну трехмиллионную часть того света, который имеется на глубине 1 метра. Практически это уже полная темнота. По этой причине фотосинтезирующие растения обычно поселяются не глубже 100 метров. Правда, отдельные виды водорослей попадаются и на большей глубине, но для них это не зона жизни, а скорее зона переживания.
Тем не менее значительные участки морского дна на глубине 100–500 метров, несмотря на вечные сумерки, все же покрыты кое-какими зарослями. На подводных фотографиях или в иллюминаторе глубоководных аппаратов можно видеть фантастический лес неподвижно стоящих голых и разветвленных стволов, покрытых яркими «цветами». «Цветы» без стеблей растут на выступах скал, на камнях и прямо на грунте. Что это — растения или животные?
Названия многих из них говорят скорее о принадлежности зарослей к растительному царству: морские лилии, мшанки, морские анемоны. И все же это не растения. Больше всего здесь колониальных организмов — губок, гидроидов, роговых кораллов, морских перьев, мшанок; но есть и одиночные: актинии, морские лилии, погонофоры. С представителями некоторых групп этих прикрепленных животных мы уже встречались на литорали; однако там они имели второстепенное и третьестепенное значение, а в более глубоких участках моря им принадлежит одна из ведущих ролей.
Почти на любом грунте разрастаются гидроиды. Здесь, на глубине до 500 метров, в пределах прибрежной части океанского дна, называемой шельфом, они наиболее разнообразны и их колонии достигают значительных размеров. Одни напоминают стройные деревца с голым стволом и густой кроной, другие похожи на папоротники, третьи имеют вид ламповых ершиков.
Подвижные донные животные находят себе в зарослях гидроидов укрытие и пищу. Здесь прячутся многочисленные ракообразные, бродячие многощетинковые черви, по колониям ползают огромные желто-красные морские пауки — колссендеисы. Как правило, глубоководные гидроиды не отделяют от себя свободноплавающих медуз. Их медузоидное поколение остается на всю жизнь соединенным с колонией. По сути дела, у таких гидроидов медуза из самостоятельного организма превращается в орган размножения. Она утрачивает зонтик, щупальца, ротовое отверстие и уже не может самостоятельно питаться, получая все необходимое по системе каналов от кормящих полипов. В их теле развиваются яйца или спермин. Из оплодотворенного яйца образуется типичная для многих кишечнополостных животных личинка — планула, существо величиной с инфузорию. Она покидает колонию и переходит к жизни в толще воды. Планктонный период жизни гидроида длится недолго. Планула, отнесенная на некоторое расстояние течением, оседает на дно и вскоре превращается в маленького полипа. Последний, размножаясь почкованием, дает начало новой колонии.
Мшанок легко спутать с гидроидами, хотя они относятся к другому типу животных и отличаются от кишечнополостных гораздо более сложным строением.
Внешне очень сходны с колониями гидроидов, но обычно крупнее их, колонии роговых кораллов. В их жизненном цикле также имеется свободноплавающая личинка — планула.
Внешнее сходство морских колониальных животных с растениями настолько значительно, что высушенные колонии некоторых видов гидроидов использовались в прошлом веке для изготовления искусственных цветов, а также в качестве декоративного материала в абажурах и на дамских шляпках.
Хотя гидроиды очень широко распространены по всему Мировому океану, промысел их был сосредоточен почему-то только в Германии и Голландии, где ежегодно добывали 50–80 тонн «морского мха». США, у берегов которых гидроиды растут столь же успешно, как и в морях, омывающих Старый Свет, тем не менее свои угодья не эксплуатировали, а вывозили сушеный «морской мох» из Европы. В начале нынешнего столетия спрос на гидроиды на мировом рынке упал, и после второй мировой войны их промысел полностью прекратился.
Мода на красные и черные кораллы, которые также растут на морском дне в подводных лесах, образованных колониальными животными, оказалась значительно более стойкой. Разнообразные изделия из скелета красного, или благородного, коралла — ожерелья, браслеты, броши, серьги, застежки и т. п. — пользуются неизменным успехом у женщин всех времен, начиная с Древнего Египта и до наших дней. Несмотря на вполне удачную пластмассовую имитацию, натуральный благородный коралл не только не подешевел, а, наоборот, в последние годы его цена на мировом рынке значительно поднялась. Повышенный спрос на изделия из красного коралла объясняется как его ювелирными достоинствами, так и приписываемыми ему магическими свойствами. Считается, что ношение кусочка красного коралла спасает от «дурного глаза», предохраняет владельца от возможности заболеть. В Португалии до сих пор бусы из красного коралла носят, чтобы избавиться от головной боли, немцы считают их целебными при удушье, в Англии с их помощью суеверные люди лечат ангину, а в Мексике — желтую лихорадку. Именно в связи с таинственными свойствами благородного коралла из обломков его ветвей изготовляются амулеты. Черному кораллу тоже приписывается магическая способность предохранять от «дурного глаза».
Промысел красного и черного коралла ведется примитивными традиционными средствами. Их добывают, либо ныряя на дно, либо сидя в лодке и используя простое орудие лова, представляющее собой деревянную крестовину с камнем-грузилом и привязанными к ней обрывками рыболовных сетей. Снасть волокут за лодкой по дну. Застрявшие в сетках кораллы обламываются и поднимаются на поверхность.
Первичная обработка тоже очень примитивна: достаточно содрать с колонии мягкие ткани, как обнажится скелет, который и поступает в продажу.